Есть ли туалет в башенном кране: Как крановщики ходят в туалет в кране? ⚫ Есть ли в кране туалет? |

Содержание

43 метра над землёй. Как работает машинист башенного крана. Новости общества

Влюбилась сразу

«В 18 лет я окончила белгородское ПТУ № 17, обучение заняло год, потом сразу пришла работать на башенном кране. С тех пор уже 33 года не меняю профессию. До Белгорода я жила в Волгограде и никогда не задумывалась, как люди строят такие большие дома. Только став крановщицей, поняла. Никакой любви к высоте и башенному крану в частности не было, просто поступила и стала учиться.

Через два дня после 18-летия я уже оформилась на работу. Первой моей стройкой был новый БелГУ. Сначала задумали строить там корпус завода «Энергомаш», а в 1990-е всё переиграли и стали возводить университет. Первая стройка запомнилась больше всего. Там были глубокие подвалы, этажа на три вглубь, и я их засыпала грейфером (двухчелюстным ковшом – прим. ред.). Как‑то на стреловом кране копала песок и зацепила сваю. Как дёрнуло! Грейфер вырвался, свая осталась на месте, а я улетела с сидушки.

Коллектив и профессия очень понравились, я полюбила свою работу. А ещё через три года мне выдали квартиру в Майском. Если бы сейчас повернуть время вспять, то снова пошла бы учиться на машиниста башенного крана. Ты отвечаешь за всех, кто там под тобой. Тебе нужно ставить грузы в определённых местах, для этого нужны хорошие зрение и слух. Это тяжело. У нас рации появились только два года назад, до этого «майна» и «вира» кричали».

Работа в паре

«За это время краны усовершенствовали, в кабины поставили компьютеры. Они определяют скорость ветра и грузоподъёмность. При скорости ветра 14 м/с ты обязан остановить кран, как и при плохой видимости, обледенении, гололёде. Когда кран обледеневает, ждём, пока лёд растает, так как специального человека для очистки нет. Но это редко случается, у нас не те метеоусловия.

При работе на кране обязательна техника безопасности. Я могу что‑то делать только по команде своего стропальщика. Он их подаёт голосом и жестами рук.

Максимально я работала на высоте 43 м: наша организация строила 17-этажки в микрорайоне Новый. Кран раскачивается, порой укачивает, амплитуда качки около 2 м. Я первые два года качалась после работы, потом привыкла. Когда начинала работать, то было нестрашно. Сейчас уже понимаю, как это опасно. Но у меня аварийных моментов не было. А вот у других бывали».

Фото: Павел Колядин

Не улететь в шахту

«С краном может произойти всё что угодно: упасть сам кран или стрела, оборваться трос. В нашей организации все краны проходят техосмотр и качественно обслуживаются. На улице 5-го Августа в начале 1990-х кран упал из‑за крановщика. Он сбил тупиковые упоры на путях. Когда он доезжает до них, то они срабатывают и не позволяют ехать дальше, а тут не сработали. Он раз в них въехал, другой, потом они отошли, и кран сошёл с рельсов и свалился. Крановщик остался жив, но весь переломался.

Кабина размером 1,5х2 м и в высоту около 190 см. В ней сиденье, контроллеры, электрический шкаф и компьютер. Поднимаемся в неё по пролётам, лифта нет. Туалета тоже нет, приходится спускаться. На кран высотой с 17-этажный дом поднимаешься минут за 10.

Никакой системы безопасности в кабине нет, кабина просто прикручена к крану и ничем не усилена. У нас нет никаких верёвок, ремней безопасности или парашютов. В случае чего ты никак не спасёшься. В советские времена бывали обрывы тросов. Был случай, когда кабина с девочкой внутри оторвалась и мало того, что улетела на перекрытия, так ещё и в шахту лифта попала. Тоже выжила, но на кран больше ни ногой.

90 % таких случаев происходит по вине крановщика. Если не нарушать технику безопасности – не допускать перегрузов, работать в ясную погоду, чтобы чётко видеть и слышать команды, не работать на неисправном кране, то ничего страшного не случится.

Всегда очень страшно за тех, кто работает внизу. С тобой‑то ничего не случится, а вот с ними может. Бывали случаи, когда грузы падали на людей, убивали их или калечили. На одного моего бригадира однажды стрела упала, но ему очень повезло, его только тросы накрыли. Вылечился и дальше работал».

Тонкая работа

«Максимум мы поднимаем 10 тонн. По времени нет разницы, поднимать одну тонну или 10. Есть пять передач скорости подъёма груза, на 17-й этаж он доезжает минут за пять, это зависит от опыта крановщика. С точностью доставки груза у меня с самого начала не было проблем. Как в первый раз на БелГУ подняла груз, так и пошло. Мне просто показывают, куда опустить, и я ставлю. Мы работаем и по ночам. Для этого нам ставят мощные прожекторы.

С первого раза поняла, что если буду слушать советы окружающих ребят, то я поубиваю тут всех. Они не чувствуют кран, а я чувствую. Команды выполняю, но полностью стропальщика не слушаюсь. Это как водитель чувствует свою машину, так и я кран. Больше рассчитываешь на себя.

Работа бешеная. Тяжелее всего работать в ветер. Особенно когда что‑то надо срочно построить. Говорят «пожалуйста», тут уже некуда деться, просят всё‑таки. Приходится работать. Ты и так каждую тонну чувствуешь, а в ветер ещё сложнее её доставить до места. По изгибу стрелы я могу точно назвать вес груза, который поднимаю.

Многие думают, что мы там просто на кнопки жмём. Это совсем не так. Чтобы попасть в определённое место, порой нужно сделать 50 движений, чтобы качку груза убрать. Это тонкая работа, надо ведь не повредить стены и каменщиков. Смена длится 11–12 часов, и ты всё время в напряжении и должен быть в тонусе.

Кран на стройке почти не останавливается. И начальство зачастую не понимает, что крановщик устаёт, что у людей со временем теряется концентрация. Летом раствор подаём часто, так подаёшь малыми объёмами, чтобы он не засох. Подашь одному два ведра раствора, другому, смотришь, а там у третьего закончился».

Фото: Вадим Заблоцкий

Новости ВРФ

«Я узнаю коллег по ушам». Репортаж из кабины башенного крана — Новости

На днях в редакции мне назначили интервью с крановщицей. И чтобы прочувствовать, каково карабкаться каждый день на вершину металлической высотки, мы решили самостоятельно забраться в кабину башенного крана. Оказалось, что подняться наверх — самая простая часть задания. Чтобы человека пустили на высотку, нужно сначала пройти обучение и медосмотр. А потом еще инструктаж на стройплощадке.

Сначала корочки

Работой на высоте считается любое действие, если ваши ноги находятся в двух метрах над землей (точнее – 180 см) и рядом обрыв. Это правило, по которому теперь почти всех строителей заставляют получать корочки.

Чтобы получить удостоверение, нужно прослушать четырехчасовую лекцию в маленьком душном кабинете. Когда я пришла на обучение и огляделась по сторонам, увидела, что вокруг одни мужчины. Человек тридцать мигрантов, которые собираются ремонтировать фасады.

Лекцию вел промышленный альпинист. Сначала он зачитывал правила, а потом объяснял, что на практике они не работают. В России перед высотником ставят задачу, и чем быстрее он ее сделает, тем скорее получит деньги. За безопасность отвечаешь сам. Рассказывал, как его коллеги падали с высоты, отчего разбилась пара под Каменск-Уральским и как работают высотники в Европе. Мужчина у окна храпел, и это всех веселило.

Затем врачи

Хоть медосмотр и платный (чуть больше трех тысяч), очереди никто не отменял. Я пришла в клинику «ММЦ Здоровье» в девять утра. Женщина у регистратора требовала, чтобы ее провели к окулисту прямо сейчас — вчера она просидела у дверей весь день и так и не попала на прием. Я поняла, что тут я застряну надолго.

В списке 17 кабинетов. За полтора часа я разделась у дерматолога, заполнила анкету у нарколога, села в кресло гинеколога, дыхнула в трубку, сдала кровь, с закрытыми глазами потрогала нос, задержала дыхание на флюорографии…

И все, осела в очереди к офтальмологу. Тут я провела два с половиной часа, потому что постоянно приходили новые «язанималы», люди ругались и чуть ли не дрались. Все знали, что этот врач принимает дольше всех, и пройти его с привычным «ничего не беспокоит» не получится. Один мужчина пошел жаловаться главврачу. А я проскочила. И действительно, офтальмолог внимательно осмотрела мои глаза и посоветовала сходить на прием к своему окулисту — заподозрила отслоение сетчатки. Но это не помешало мне спустя два дня получить результат: «К работам на высоте допущена».

Потом наверх

Крановщица Светлана Щавелева ждет меня на высоте 72 метров. Она сейчас монтирует 23-этажный дом в новом ЖК «Восход» на ЖБИ. Чтобы подняться в кабину крана, нужно надеть спецодежду: цветной жилет и перчатки, выслушать правила безопасности и расписаться в журнале. Главное при подъеме наверх — не высовываться из-за ограждений.

Чтобы я могла подняться, кран останавливают, и он перестает кататься по рельсам. Я боялась, что если вдруг подскользнусь наверху, то пролечу до земли. Но оказалось, что кран разделен пятиметровыми пролетами, и если и упадешь вниз — то только на пару метров.

Чтобы не бояться, я смотрю только на желтые перекладины перед собой. Со мной карабкается инженер Денис — он следит за краном, и если что-то в нем сломается — чинит. И еще Денис следит за мной — если я впаду в ступор, именно он будет меня спускать. Через каждый три-четыре пролета мы останавливаемся и осматриваемся по сторонам. Я перевожу дыхание и привыкаю к высоте. Незаметно мы уже оказались выше соседних десятиэтажек, и на горизонте появился Шарташ. Больше всего я переживаю, что айфон выпадет из кармана.

Мне почему-то кажется, что площадки между лестницами становятся все уже и уже. «Это не похоже на приступ паники», — говорит Денис. «Обычно, если человек боится, начинают трястись руки».

Когда мы преодолеваем последнюю лестницу, из кабинки выглядывает Светлана. Она — крановщица с десятилетним стажем. Первый раз забралась на высоту в 18 лет, сейчас ей 45 лет. Говорит, что любовь к высоте у нее наследственная — мама тоже работала крановщицей.

В кабине стоит кресло, которое откидывается назад. Светлана на нем спит во время обеденного перерыва. Еду разогревает рядом с печкой-обогревателем. Тут же стоит и горшок, чтобы ходить в туалет.

Стеклянные стены кабины занавешены голубыми шторами, на полочке стоит чай с сахаром, недалеко висит бинокль — его принесла коллега Светланы, чтобы смотреть по сторонам и отдыхать от работы.

Пол тут наполовину стеклянный. Светлана наклоняется и сквозь решетку смотрит на всех рабочих внизу. Они выглядят как двигающиеся белые точки.

— Как вы их различаете, они же все в касках?
— Да я так долго работаю, что всех уже по затылкам и ушам узнаю, — смеется она и уточняет, что зрение вдаль не падает, только вблизи уже начинает садиться.

— Вам никогда не было страшно?
— Нет, я сразу чувствовала себя комфортно. Стажировалась я после училища в своем родном городе Новоуральске. Правда, все краны там были не выше девятиэтажки.

— Если привыкаешь к высоте — это навсегда?

— Нет, у меня несколько знакомых со временем начали бояться. Теперь говорят, что ни за какие деньги не полезут в кабину.

— Стекла тоже сами моете?

— Да, каждый раз стараемся два литра воды с собой брать, чтобы окна протирать и посуду мыть. Вниз во время работы я очень редко спускаюсь, только если начнется резкий ветер. Однажды гроза так неожиданно появилась, что я еле спуститься успела — кран трясло туда-сюда.

— Какие мышцы устают, если каждый день подниматься и спускаться?
— Ягодицы и руки. Первое время тело болело, а теперь уже привыкло.

— Работа на кране — это работа для интроверта? Вы же весь день вдали от людей проводите.

— Ну и что, со мной через рацию вся стройка общается. Если вдруг кран встанет, без меня никак.

— То есть вы чувствуете себя королевой стройки?

— Да, конечно. Я же тут выше всех. Мне больше нравится, когда я тут, а остальные — внизу.

Профессиональные болезни крановщика, как и у любого сидячего человека: отек ног, боли в спине. Подъем наверх за физкультуру не считается — он совсем быстрый (у Светланы занимает десять минут). Мы успеваем поговорить только минут 20 — Светлану по рации просят поднять чашу с раствором.

Она заводит кран, и кабина начинает поворачиваться — вот тут мне становится страшновато, и я хватаюсь за стены. Светлана ждет, пока чашу подцепят канатами, поднимает ее и переставляет в другое место.

А нам уже пора спускаться. Когда я встаю на землю, чувствую, что голова немного кружится и ноют ладони — появились зачатки мозолей.

Внизу жарко. Я вспоминаю, как приятно дул ветер наверху. И только на земле понимаю, почему Светлана называет свою работу самой лучшей на свете.

Работа на башенном кране: высота 264 фута, туалета нет — и берегитесь штормов

С земли башенные краны в верхней части города Шарлотта выглядят массивными и устойчивыми, их толстые стальные опоры надежно закреплены болтами в бетонном основании глубиной 7 или 8 футов. . Не совсем то, о чем вы беспокоитесь, просто опрокинется.

Но начните карабкаться по одному, и он не кажется таким уж существенным.

Лестницы качаются под ногами. Когда стрела крана качается, вся конструкция качается, металлические балки крутятся, а кабина качается вверх и вниз — просто чтобы убедиться, что вы больше не стоите на твердой земле.

264-футовый подъем по крану на Стоунволл-стрит — это ежедневная поездка Трэвиса Бэйла на работу. Он оператор башенного крана, один из немногих рабочих, играющих ключевую роль в изменении горизонта Шарлотты с помощью нового поколения высотных зданий.

На этой неделе я взобрался на кран Бэйла, один из трех, принадлежащих Heede Southeast, которые сейчас работают над Whole Foods и 450 квартирами рядом со станцией легкорельсового транспорта Stonewall Station.

Наверху прохладнее, среди бризов и без волн удушливого зноя, исходящих от асфальта. Звонки скоростного трамвая Голубой ветки, гул машин на I-277, лязг строительной техники — все это звучит далеко, почти как под водой.

— На самом деле здесь довольно спокойно, — сказал Бейль, — если только не начнется гроза или не поднимется ветер. Тогда вы чувствуете себя очень маленьким, очень быстрым».

Поднявшись на кран, Бейл остается там на весь день — с 12 до 16 часов. Он берет свой обед, закуски и галлон воды, потому что единственный путь вниз — это еще один подъем.

Подъемные краны

Краны, усеивающие горизонт Шарлотты, являются приблизительным показателем строительного бума в городе. В настоящее время в верхней части города и рядом с ним установлено 12 грузоподъемных устройств для проектов, начиная от 22-этажного отеля на вершине эпицентра и заканчивая 24-этажным многоквартирным домом SkyHouse на Норт-Черч-стрит и 25-этажным офисным зданием по адресу 300 South Tryon.

Всего меньше половины из 28 подъемных кранов, усеявших горизонт Шарлотты в 2008 году, как раз перед крахом рынка недвижимости.

Тем не менее, для таких крановых компаний, как Heede Southeast из Пайнвилля, хорошие времена вернулись. Генеральный менеджер Джейсон Кенна сказал, что это долгожданный контраст со спадом в строительстве после рецессии, когда большинство башенных кранов синего цвета простаивали на складе. Теперь Heede Southeast сдает в аренду более полудюжины кранов застройщикам и генеральным подрядчикам на окраине города, включая буровую установку, на которой работает Bayle.

И темпы вряд ли замедлятся в ближайшее время, с новыми высотными зданиями в верхней части города и крупными застройками в работах на участках от пустыря на Стоунволл-стрит до нынешнего местоположения Маршалл-парка и бывшего здания Charlotte Observer.

Высокий спрос, хорошая оплата

Побочный эффект стрелы: крановщики пользуются большим спросом.

«Найти квалифицированных операторов все труднее и труднее, — сказал Кенна. «Найти качественную помощь сложно».

Операторы кранов обычно переходят с работы на работу, работая в течение нескольких месяцев, года или более на одном объекте, прежде чем следовать за кранами на следующую работу. Бэйл недавно закончил работу в Атланте, прежде чем приступить к работе на площадке Crescent в Шарлотте.

Сейчас на юге жарко, и строителям в быстрорастущих штатах, таких как Флорида, Джорджия и Техас, также требуется больше рабочих для управления кранами.

Бейл сказал, что ему еженедельно звонят люди из мира башенных кранов, спрашивающие, не хочет ли он работать, или знает кого-нибудь, кто хотел бы. (Бейл и Кенна, кажется, знают всю мини-вселенную крановщиков, болтая о людях, управляющих кранами в других городах.)

Плата привлекательна: Кенна сказал, что, работая сверхурочно, крановщик может зарабатывать шестизначные суммы, работая по 80 или 90 часов в неделю.

Но есть и минусы: в соседней кабинке нет сослуживцев, с которыми можно было бы поболтать, не прогуляться по кварталу, если хочешь размять ноги.

Когда бушует буря, ветер и раскаты грома сотрясают кабину крана. (Любые фактические удары молнии должны проходить по крану в землю, где заземлено все электроприводное устройство).

И вдобавок к изоляции, высоте и иногда тошнотворным движениям подъемного крана, отсутствие туалета.

«Я знал, что вы спросите об этом», — сказал Бэйл, когда я заговорил об этом. Быстрый взгляд на кабину размером со шкаф показывает, что там нет, кхм, удобств — и 12 часов — это много, чтобы быть там с галлоном воды и утренним кофе. На самом деле это довольно просто, сказал Бэйл: вы можете использовать бутылку, как это может сделать дальнобойщик.

«Мои колени тряслись»

Бейл движется на кране с осторожной легкостью, поворачивая синий металлический рычаг («стрелу» на жаргоне крана) одним джойстиком и поднимая или опуская подъемник крана другим.

Он выходит на стреле к огромным бетонным противовесам за кабиной, земля видна сквозь металлическую решетку, по которой он идет более чем на 20 этажей ниже, как будто это самое естественное место в мире для прогулок.

Но у Бэйля так было не всегда. Уроженец Аляски, он работал на лодках для ловли крабов, на нефтяных вышках в Прадхо-Бей и водителем грузовика. Когда он вел грузовик на юго-востоке, Бейль впервые увидел башенный кран.

«Я не знал, что это такое, но мне они показались довольно крутыми», — сказал он.

Bayle ранее работал с наземными кранами – кранами с оператором на земле и одной изогнутой стрелой. В конце концов Бейл устроился работать на стройку на острове Падре, штат Техас, на строительстве моста.

«Мои колени тряслись на всем пути вверх», — сказал Бейль о том, как десять лет назад он впервые взобрался на башенный кран.

На этой работе он научился управлять башенным краном, практиковался в перемещении грузов и опускании их на место по указанию бригадира.

Изменение точки зрения было трудным: с места оператора на высоте сотни футов трудно судить, насколько быстро движется кран или где именно над землей находится груз. Сначала он промахивался на 50 футов. Но он продолжал. В свой последний день на площадке, спустя шесть месяцев, Бэйл идеально уложил два трейлера рядом с начальником.

— Я мог бы положить его ему в карман, — сказал Бейль.

Теперь Бейл взбирается по крану, не задумываясь, не торопясь, останавливаясь на лестничных площадках и осматривая стальные шпильки, скрепляющие конструкцию после каждой лестницы.

Технически он мог бы спуститься вниз во время обеденного перерыва рабочих, но это слишком много лестниц, чтобы перемещаться по земле в течение нескольких минут. Когда ему нужно размять ноги, он может пройтись по подиуму рядом с кабиной или по самому подлокотнику.

Большая часть его общения с другими рабочими осуществляется через рации, которые трещат обрывками информации о стальной арматуре, генераторах, грузах бетона. У Бэйла есть один комплект радиостанций для двух других кранов на площадке Crescent Stonewall — им нужно убедиться, что они не толкают свои грузы друг на друга — и еще один для рабочих на земле, где такелажники прикрепляют грузы и направляют его туда, куда нужно. подобрать и поставить свой груз.

На станции Стоунволл многофункциональный проект компании Crescent Communities из Шарлотты, вероятно, займет Бейла и его коллег-крановщиков еще примерно на полтора года. Именно тогда планируется завершить строительство.

Затем, для Бэйла, он перейдет к следующему крану.

Эта статья была первоначально опубликована 19 августа 2016 г., 14:35.

На что похожа жизнь оператора башенного крана в One Riverside

Вы когда-нибудь задумывались, на что похожа жизнь оператора башенного крана? Тебе лучше пристегнуться, если ты боишься высоты.

Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку новостей о доме и недвижимости, в которой рассказывается о продаже домов, событиях в районе и многом другом.

Это кабинет оператора башенного крана. | Фотографии: Джеймс Дженнингс

С более чем 20 башенными кранами, усеивающими горизонт Филадельфии в эти дни, вы были бы прощены, если бы иногда ловили себя на том, что мечтаете о том, на что похожа жизнь в одном из тех пузырей, которые парят высоко над городом. Я определенно знаю.

В конце концов, когда мегапроекты строятся рядом с мостом Бена Франклина, вверх и вниз по реке Шуйлкилл и прямо в центре всего этого, в Центре инноваций и технологий Comcast, операторы башенных кранов имеют вид, не похожий ни на какой другой, день в и выходной.

Недавно я встречался с командой по адресу One Riverside , в том числе с инженером по эксплуатации Джоэлом Круксом из Madison Concrete Construction ; Эндрю О’Доннелл, руководитель проекта INTECH ; и разработчик Карл Дранофф , чтобы не только рассказать о многих тонкостях и суровости работы, которых много, но и воспользоваться шансом совершить 200-футовое восхождение на башню и испытать на себе волнение от попасть в кабину крана.

То, что я узнал, открыло мне глаза, и то, что я увидел, просто захватывало дух.

Крукс доставляет ведро прямо в точку.

Хотя ядро начинает подниматься с места, на Уан-Риверсайд еще рано, и сверху он выглядит как верхняя часть рояля, вырезанная на берегу реки Шуйлкилл. . Его маэстро, оператор башенного крана, ловко доставляет материалы (включая тонны и тонны бетона) по строительной площадке. Все это составляет одну невероятно сложную симфонию, которая создаст роскошное высотное здание, расположенное в авангарде точки обзора с моста на Саут-Стрит, культового вида на горизонт Филадельфии.

«Кран является жизненной силой проекта. В этом нет никаких сомнений», — сказал О’Доннелл, отметив, что команда должна наливать пол в неделю, начиная с января и заканчивая максимумом в мае. «Пока этот башенный кран не опустится, это движет всем шоу».

«Работа на башенном кране или кране — это большая ответственность», — объяснил Крукс, ветеран с 30-летним стажем работы и инструктор по обучению в местных инженеров-операторов 542 для 16 из них. «Уровень стресса очень высок, потому что вам приходится заниматься всей рабочей площадкой. На самом деле вы перебрасываете материал не только над работой, но и над железнодорожными путями, зданиями [Саранча в парке] и уровнем улицы… В конце концов, вы управляете подъемным краном и должны сделать одну работу, и это поднять его и положить его ».

В настоящее время красный башенный кран поднимается на 200 футов над строительной площадкой. Как только здание будет завершено, кран «прыгнет» или к нему будут добавлены дополнительные секции высотой до 290 футов. «По сути, — сказал Дранофф, человек, стоящий за всем этим, — вам не нужен второй кран. Он монтируется, вставляя секции в кран».

Хотя в роскошные апартаменты One Riverside можно будет подняться на лифте, крановщику не предоставляется такая роскошь, как в модели 9009.Доступ в кабину 6 возможен только по лестнице. (Кабина вместо оснащена кондиционером, эргономичным креслом, холодильником и микроволновой печью. Ванной нет*.) Крукс подсчитал, что ему требуется от 10 до 15 минут, чтобы занять свое место в своем «офисе» на каждую смену. До того, как приступить к проекту Dranoff, Крукс работал в ночную смену на буровой установке FMC Tower через реку Шуйлкилл, высота которой достигает 500 футов, что является самой высокой точкой, на которой он работал с краном. Эта поездка, по словам Крукса, может занять до часа, так как отдых часто необходим для поддержания остроты зрения.

На проекте One Riverside работают два крановщика, и интенсивная фокусировка и точность — это названия игры, когда дело доходит до безопасного выполнения работы, сказал Крукс. Сядьте на это место, все мое поведение изменится, потому что теперь я знаю, что там есть много людей, о которых мне нужно беспокоиться. Когда вы говорите о 12 000 фунтов бетона [в каждом ведре], все это занимает на один дюйм больше, и вы можете раздавить чью-то руку или что-то в этом роде.

«Это большая ответственность, когда к земле свисает кабель длиной 300-400 футов. Люди не понимают, насколько точным нужно быть. : один фут [на земле] приравнивается, может быть, к одному дюйму движения для меня. Многое связано с попытками сделать работу правильно. С точки зрения безопасности и с точки зрения скорости вы не можете двигаться слишком быстро, но опять же, вы не можете двигаться слишком медленно, потому что нельзя оставлять бетон слишком долго».

Этот фокус улица с двусторонним движением, как 9Связь 0096 с сигнальщиком на земле — жизненно важные отношения для обеспечения бесперебойной работы. Они находятся в постоянном визуальном и радиоконтакте друг с другом, так как инструкции с земли называют, на каком расстоянии от земли находится ковш, или из формы для внешней стены, которую заливали, когда я был в кабине. «И эти вещи непредсказуемы, они очень неумолимы», — сказал Крукс. «Учитывая, как быстро вы спускаетесь с ведром, и в зависимости от вашего сигнального человека, когда он решил сказать «стоп», люди не понимают, что эта штука не останавливается, когда вы говорите «стоп». вниз, иначе он просто сорвал бы машину с неба. Так что есть период бега, когда кто-то говорит «стоп», в зависимости от веса. Все это нужно учитывать».

Он не шутил насчет стресса. Я был в кабине через множество ведер, когда автомобили заполнили 25-ю улицу, пешеходы (включая нескольких малышей) смотрели на них, а бегуны прошагали мимо по тропе реки Шуйлкилл. Более того, башня смещается и качается из-за ветра, а также веса груза, чего я не ожидал, когда поднимался по многочисленным лестницам к кабине. Крукс был заперт все это время, так как он спокойно маневрировал джойстиком, чтобы контролировать местонахождение массивного ведра.

Дранофф показывает вверх, пока Крукс поднимается.

Крукс сказал, что безопасное перемещение материалов, таких как плавающие ведра с бетоном, стальные балки или стеклянные панели над оживленной рабочей площадкой, не является достаточно сложным. и лед, и дождь могут привести к непредсказуемым условиям или хуже. В августе, когда он все еще был привязан к грузу, шторм с сильным прямым ветром быстро пронесся через площадку FMC, когда он был в кабине (помните, что она находится на высоте 500 футов над землей). «Впервые в жизни я подумал, что вот-вот упаду, потому что сильный ветер дул на кран. Вы должны позволить крану работать флюгером. Я был полностью на 180 градусов от того места, где мы должны быть.

«Переворачиваются [краны]? Да. Операторы башни умирают? Да, это так. Это просто факт жизни в оккупации».

Несмотря на все трудности и тревоги повседневной рутины, становится ясно, что Крукс любит свою работу и даже время от времени останавливается, чтобы полюбоваться видом – в свободное время, конечно. «Ночные сцены впечатляют, и я люблю смотреть на вертолеты», — сияет Крукс, который до того, как стать инженером по эксплуатации, работал механиком по реактивным самолетам на флоте. «Надеюсь, я получу лицензию, когда выйду на пенсию, но в Пенне [больнице] мне нравится смотреть, как пролетают вертолеты. Просто они намного ближе».

Чтобы посмотреть, каково это было — взобраться на башенный кран в One Riverside, посмотрите галерею ниже.

* Что касается ситуации с туалетом (поскольку, давайте признаем, я знаю, что вы все так думаете), я просто позволю Круксу объяснить:

«Там нет туалетов.